Справки и комментарии к "делу депутата Ковалева"

 

О нарушениях закона при задержании и аресте депутата Ковалева А.А.

Прокурор Петербурга Иван Сыдорук, комментируя выданную им санкцию на заключение под стражу А.Ковалева, ссылается на якобы дозволяющее арест депутата постановление Конституционного Суда РФ от 12 апреля с.г. и на будто бы имевшее место намерение Ковалева скрыться от карающей руки правосудия.    Между тем, предлагаемая г-ном Сыдоруком  трактовка постановления КС и реальных фактов может свидетельствовать либо о юридической безграмотности  прокурора города, либо о намеренном извращении реальных событий и юридических норм.

О постановлении Конституционного Суда от 12 апреля 2002 года:

В своих публичных выступлениях прокурор Санкт-Петербурга заявил о том, что данное постановление КС будто бы "неприкосновенность депутатов субъектов федерации вообще отменило", что не соответствует действительности. На самом деле в постановлении 9-П КС  подчеркнул "особое положение парламентов субъектов РФ как выразителей воли народа", и "независимость их членов от чьих бы то ни было указаний: депутаты связаны лишь конституцией и своей совестью". КС чётко заявил необходимость "оградить депутата от попыток оказать на него давление, в том числе и со стороны органов исполнительной власти, путём привлечения к уголовной ответственности". Гарантией этого, постановляет КС, и является институт парламентской неприкосновенности.

 Постановление предписывает - если дело связано с исполнением парламентарием его депутатской деятельности, вопрос о его привлечении к уголовной ответственности, применении меры пресечения решается судом, который, в свою очередь, должен учитывать решение Законодательного Собрания. Кроме того, прокурору вообще не дается права определять меру пресечения, в постановлении КС  прописано следующее: "прокурор делает представление об аресте в суд, а суд решает".               

                Подробно описывая варианты законного привлечения депутата к уголовной ответственности, КС каждый раз повторяет "В СУДЕБНОМ ПОРЯДКЕ". (О привлечении депутатов к уголовной ответственности лично прокурором в Постановлении КС не сказано ни слова, таким образом, арест Ковалёва является прямым нарушением данного документа).

                КС даёт рекомендации федеральным законодателям, которые должны, изменив ст. 13 и 14 Закона РФ "О власти в субъектах РФ", предусмотреть ОСОБЫЙ ПОРЯДОК привлечения депутатов к уголовной ответственности, затрудняющий влияние со стороны на деятельность депутата.

                Выводя решение вопроса о всех видах неприкосновенности депутатов из ведения их парламентов, КС в пункте 4.2. определил "только суд может решать вопрос об аресте и содержании под стражей" и других мерах ответственности, "налагаемой в судебном порядке".

                Правильно признав недопустимым предоставление в ст. 14 парламенту судебных функций, КС тем не менее требует "усложнения процедур в сфере уголовной ответственности", а в случаях, если есть факты преследования депутата, оставляет за парламентом право не соглашаться с нарушением депутатской неприкосновенности. Такое решение парламента с 12.04.2002г. не окончательно, а "подлежит судебной проверке" (п. 4.2 стр. 9, п. 5 стр. 12)

На стр. 9 в п. 4.2 КС окончательно расставляет все точки над "и": "спор между парламентом и прокуратурой... подлежит разрешению судебной властью, беспристрастной и нейтральной".

                И, наконец, о самом сложном: о разнице между действиями (или преступлениями), СВЯЗАННЫМИ или НЕ СВЯЗАННЫМИ с осуществлением депутатских полномочий.

                Раньше (ст. 13 и 14) прокурор должен был просить согласия парламента уже на возбуждение дела (арест, обыск) - если оно было связано с деятельностью депутата. Если же нет - следствие шло само собой, а вот передача дела в суд должна была быть всё же согласована с парламентом.

                Теперь КС, в пункте 4.3 лишил депутатов права вмешиваться в уголовные дела по действиям, не имеющим отношения к депутатской деятельности обвиняемого.

                Но если "при осуществлении депутатских полномочий" совершены такие дела, что встаёт вопрос о лишении неприкосновенности - парламент субъекта РФ может участвовать в процедуре. Отсюда ясно следует, что в деле Ковалёва ЗАКС СПб игнорировать нельзя: ведь распоряжаться собственным резервным депутатским фондом Ковалёв мог лишь "при осуществлении депутатских полномочий".

                Правда, г-н Сыдорук с этим не согласен. Возможно, он знает способы управлять денежными фондами депутатов, не имея депутатского мандата?

Ивану Ивановичу присущи также странные аберрации памяти. В подписанном прокурором города "Заявлении в городской суд" (от 07.09.01 №8-837/01, истец - горпрокуратура,  ответчик - ЗАКС, не лишивший Ковалёва неприкосновенности), в первом абзаце, где говорится о предъявляемом Ковалеву обвинении, читаем: "...Усматриваются признаки преступления 159 УК, которое совершено при осуществлении им как депутатом своих полномочий". Однако            22 апреля нынешнего года на пресс-конференции в Интерфаксе Сыдорук заявляет обратное: "дело не связано с исполнением Ковалевым его депутатских полномочий".

Впрочем, и эта малопристойная эквилибристика мало меняет суть дела: в пункте 4.2 КС требует "обязательность согласия суда на проведение всех процессуальных действий" даже в случаях ответственности "за действия, НЕ связанные с депутатской деятельностью".

                Даже в п.5 (на стр. 10), где идёт речь о вступающем с 01.07.2002г. новом УПК, и то говорится, что прокурор субъекта РФ сможет посягать на неприкосновенность депутата лишь "с согласия коллегии, состоящей из 3-х судей Верховного Суда субъекта РФ", причём чётко определено, что это согласие нужно для ареста, выемки, возбуждения уголовного дела и прослушивания переговоров.      

Таким образом, Сыдорук, единолично лишив Ковалёва всех видов неприкосновенности, напрасно ссылается на  Постановление КС от 12.04.02.

 

О якобы имевшем место намерении А.Ковалева "скрыться" от следствия:

                Прокурор города Сыдорук распространяет ложные сведения о том, что Алексей Ковалев неоднократно и без уважительных причин не являлся на допросы к следователям, игнорируя будто бы полученные и подписанные им повестки. По утверждению же нынешнего помощника депутата Ковалёва Смирнова В.К., который в ЗАКСе принимает всю почту на имя Ковалева, поступала лишь одна повестка, в получении которой Ковалев  расписался. В это время (март с.г.) Ковалев находился на больничном листе (копия б/л была в надлежащем порядке представлена в горпрокуратуру), повторных повесток по выздоровлении Ковалев не получал.

Разрушает прокурорскую версию о якобы имевшем место намерении Ковалева скрыться и тот факт, что за несколько дней до ареста депутат Ковалев вернулся в Петербург из Германии, где находился в очередном отпуске.

На встрече с депутатами в Мариинском дворце г-н Сыдорук говорил, что Ковалева задерживали именно с санкцией на арест. Однако на пресс-конференции в Интерфаксе 22 апреля с.г. Сыдорук заявил, что при задержании на Андреевском рынке Ковалеву предъявили                 "повестку о приводе на допрос", потом допросили как свидетеля, а потом уж просто пришлось его арестовать. Если на этот раз Сыдорук сказал  правду, то тогда получается, что права Ковалева как обвиняемого были попраны известным старым шулерским приёмом: ведь при допросе обвиняемый имеет право хранить молчание (по ст. 51 Конституции), имеет право не давать показаний против себя (УПК не требует от обвиняемого и его близких родственников давать подписку об ответственности за отказ и за дачу заведомо ложных показаний). Именно так был арестован в свое время помощник Ковалева Алексей Козев. Ковалёва допрашивать как свидетеля вообще не имели права, так как он был признан обвиняемым по делу.

 

О СУТИ ПРЕДЪЯВЛЯЕМЫХ КОВАЛЕВУ ОБВИНЕНИЙ

Вкратце суть их может быть сведена к следующему: предъявить следствию практически нечего.

Во время своего выступления в Мариинском дворце г-н Сыдорук подтвердил, что на липовых актах приемки-сдачи предписанных к реставрации объектов  подписи Ковалева нет,  заметив попутно: "А нам и не надо". Отвечая же на другие вопросы, касавшиеся причин, по которым не были привлечены должностные лица городской администрации, собственно  назначавшие подрядчиков, и визировавшие липовые акты приемки невыполненных ремонтно-реставрационных работ, Сыдорук заявил: в отношении них дело было прекращено за истечением срока давности. Однако пикантность ситуации заключается не только в этом. А еще и в том, что дело № 77954 в отношение КГИОП и УКС "Реставрация" было возбуждено всего лишь по статье 293 ч.1  - "халатность" (предусматривает наказание в виде выплаты 200 МРОТ или ареста сроком на три месяца). Если зам.нач. ГИОП Таратынова и Комлев наравне и даже более Ковалёва виновны в "огромных растратах денег, которые переводились со счетов УКС "Реставрация" на счета фиктивных фирм Шадрина, Юдина и Лобова", то статья против них должна была быть совсем другая.

Среди "неопровержимых доказательств" в рукаве у прокурора остается, видимо, лишь чистосердечные признания бывшего помощника Ковалева Алексея Козева - по словам адвокатов, знакомых со всеми 25-ю томами дела, никаких других доказательств в деле нет, всё оно строится только на выбитых у психически больного человека в первые дни после ареста показаниях, от которых он потом, заполучив собственного (а не предоставленного следствием бесплатного) адвоката, категорически отказался.

                Козев был уволен Ковалевым, так как не справлялся со своими обязанностями, а именно - легко поддавался всяким недопустимым влияниям, поскольку в силу своей болезни патологически не отличал реального мира от воображаемого. Заметив это, Ковалев заинтересовался деталями биографии своего помощника, которого  взял на работу по двум причинам: Козев великолепно владеет всеми навыками делопроизводства (сам себя называет с гордостью "канцелярской крысой"), во-вторых, является убежденным сторонником сохранения всех исторических строений в городе. Но узнав, что Козев ранее страдал наркоманией и состоит на учёте в ПНД, Ковалев немедленно уволил его, но было уже поздно - Козев к тому времени успел попасть в поле зрения недоброжелателей Ковалёва.

Вызывает недоумение и тот факт, что делу о якобы совершенном нецелевом умыкании крупных сумм не предшествовала аудиторская проверка - как того требует практика расследования  экономических преступлений.

Адвокаты требовали проведения финансовых экспертиз, ревизий и т.д., но им было отказано.